HRANICE SSSR - FINSKO

Příběh ze sovětsko – finské hranice .

Jak se utíkalo přes tzv. železnou oponu v SSSR v 70-tých létech.



Tématu ostrahy státní hranice (bývalého) Sovětského svazu v dobách probíhající studené války jsme se už na weblogu Pohraničník věnovali.

 I když jsme za časů minulých slýchavali o SSSR dnes a denně :-) málokdo z nás,kteří sloužili na státní hranici u Pohraniční stráže věděl,aspoň přibližně,něco bližšího o systému ochrany hranic SSSR. V tomto článku se pokusím opět něco napsat a samozřejmě uvítám vaše názory,nebo doplnění k tématu,v rubrice KOMENTÁŘE.



V době,kdy jsem už nosil uniformu Pohraniční stráže jsem toho moc o tom,jak čáru hlídají Sověti nevěděl. Samozřejmě,na vojenské škole v Holešově (1981-1985) jsme se v učebnicích Pohraniční přípravy dozvěděli,že SSSR provádí systém ochrany státní hranice (OSH) vojskovým způsobem – po jeho vzoru ji takto prováděly všechy země tzv.východního bloku,s vyjímkou tehdejší Jugoslávie (SFRJ).


Pro terminologie neznalé civilní návštěvníky tohoto weblogu: VOJSKOVÝ ZPŮSOB znamená,že na ostraze se podílejí vojáci,jak z povolání,tak vojáci základní služby(záklaďáci),za využití ženijně-technického zabezpečení (ŽTZ) jako jsou ploty z ostnatého drátu před státní hranicí, protitankové zátarasy,nebo různé nástrahy v hraničním pásmu (světlice,světelné bariéry apod.)
Ze strany Západu byla v době studené války hranice střežena POLICEJNÍM ZPŮSOBEM,tzn.okolo hranice nepravidelně procházely/projížděly hlídky policie,celníků (v Německu i armády US.ARMY),oblétávala se vrtulníky a ve velké míře se používala (placená)spolupráce s civilním obyvatelstvem v příhraničí.


V časopise Pohraničník – Stráž vlasti vycházely mj.i různé příběhy ze života sovětských pohraničníků,které ale nikterak nepopisovaly způsob a systém ochrany SH,ale soustředily se spíše na jakousi heroizaci sovětských ochránců hranice.

Poprvé jsem se něco dozvěděl,když se vrátil ze sovětské vojenské pohraniční školy pro kynology (která byla dislokována kdesi ve Střední Asii) jeden kolega,který vyprávěl o tom,že na sovětsko-iránské hranici občas dochází k incidentům,kdy z iránské strany opakovaně došlo k zavraždění (zastřelení,podřezání),nebo odvlečení sovětské pohraniční hlídky do Iránu. Také vyprávěl,že v této lokalitě se ochrana hranice provádí tak,že vzhledem k rozsáhlosti území,vyrazí vícečlenná pohraniční hlídka do terénu ne na několik hodin,jako v ČSSR,ale na dva,tři dny a že postup této hlídky je mezi signální stěnou (dráty) a demarkací (hranicí s Iránem). Pomoc,nebo součinnost se na vyžádání pomocí výkonné radiostanice prováděla vrtulníkem. Obdobně je to tak i na hranici s Čínskou lidovou republikou. Ostatně,o dramatické okamžiky nebyla nouze ani tam.



Neboť moje "domovská" pohraniční rota v Trojmezí měla tzv."Družbu" s nejvýchodnější jednotkou Pohraničních vojsk v SSSR,na ostrově Ratmanova a v době,kdy jsem na 1.rPS sloužil,odjela na návštěvu tohoto místa delegace z naší roty, jsem se po jejich návratu dozvěděl,jak to chodí na hranici SSSR – USA. Bohužel,nemohu sloužit žádnou dramatickou historkou,vzhledem k lokalitě a panujícím povětrnostním podmínkám,nikdy ke konfliktu mezi sovětskými a americkými strážci hranice nedocházelo...

FOTO: státní hranice Finsko - SSSR

Protože jsem kromě západoněmecké TV a rozhlasu občas poslouchal i rádio Svobodná Evropa (RFE),dozvěděl jsem se tam z jednoho pořadu,že pokud se někomu podaří překonat technické zabezpečení i pohraniční hlídky na hranici mezi SSSR a Finskem,neznamená to,že takový sovětský uprchlík má ještě vyhráno. Finské úřady totiž měly se Sovětským svazem uzavřenou dohodu o tom,že všechny uprchlíky z SSSR budou okamžitě vracet zpět. Jedinou šancí tedy bylo bez odkladu pokračovat v útěku směr Norsko,nebo Švédsko. Tyto dvě skandinávské země už s Rusy nikterak nespolupracovaly a uprchlíky zpět do SSSR nevydávaly. Tato informace se mě potvrdila i mnohem později,při pročítání diskuzních fór na webových stránkách sovětských pohraničníků http://www.pogranec.ru/ nebo http://www.pogranichnik.ru/

FOTO: pohraniční jednotka na sovětsko-finské hranici.

15-я  паанаярвинская погранзастава 101 отряда. Карелия.

A teprve před časem mě v mailové poště přišel odkaz (link) na velmi zajímavou webovou stránku,která popisuje osobní zkušenost občanů Sovětského svazu,kteří si k útěku na Západ vybrali právě sovětsko-finskou hranici. Poměrně obsaáhlý text popisuje dramatické chvíle v hraničním pásmu,překonání ŽTZ a úspěšný přechod tvrdě střežené hraniční čáry. Dále se lze dočíst osudy uprchlíků na území Finska,o tom,jaké manévry uspořádala finská policie,aby je dopadla až po zadržení příslušníky finské pohraniční policie.

FOTO: příslušník finské pohraniční policie se služebním psem (r.1974)

Dále se v článku lze dočíst,jak probíhal výslech ve Finsku a poté,takřka až teatrální předání zpět do Sovětského svazu na hraničním přechodu. Přiznám se,že jako bývalý čs.pohraničník,si vůbec neumím představit,že by se něco obdobného dělo na hranicích se Spolkovou republikou,nebo neutrálním Rakouskem. Aspoň mě osobně není znám jediný případ,kdy byl po úspěšném překonání československé hranice na Západ kdokoliv vrácen zpět. Dost dobře si neumím vysvětlit,proč takhle Finové postupovali. Nějaký důvod k tomu mít museli. Jaký,to ponechám na vaší úvaze. Já to prostě nechápu...

Článek dále popisuje zážitky z vyšetřování orgány KGB (Pohraniční vojska SSSR jí byly přímo podřízeny),pobyt ve vazbě a vě vězení. Potom se autoři článku,již v současnosti,vracejí na ona místa,kde se všechny tyto události odehrály.

FOTO: ženijně-technické zabezpečení sovětsko-finské státní hranice (signální stěna).

Rozhodně jej doporučuji,příběh naleznete (v ruském jazyce) zde: http://web.archive.org/web/20110727191719/http://karel500.livejournal.com/


Pro ty,kdož nevládnou brilantně jazykem Puškina a Dostojevského je možné využít aplikaci GOOGLE TRANSLATOR ,která,byť poněkud kostrbatě,článek přeloží do češtiny/slovenštiny.

Переход    границы.

   Рано утром я проснулся от шума. Брат сидел у костра и смеялся, слушая, из-за чего Борис ругался с Толиком, самым старшим из нас, любившим, как барон Мюнхаузен, всегда выдумывать неправдоподобные истории, злившие Бориса .

   -Боря, я -то здесь причем? Под ноги смотреть надо.Хотя это хорошая примета,к удаче,-улыбаясь, оправдывался Толик.

    Оказалось , что ночью Анатолий сходил по нужде  далеко от костра в лес, утром Борис в этой необъятной тайге умудрился найти тоже самое место и, вляпавшись там в кое что,  теперь вытирал свой кед, громко ворча на Анатолия .

   Всё утро мы просидели в кустах у воды, дожидаясь, когда от заставы отойдёт лодка. Пограничники начали обход границы. Они должны были пройти вдоль спаханной полосы двенадцать километров до стыка с соседней заставой- и вернуться. Значит,у нас было часа четыре до их возвращения, и за это время мы должны были успеть проскочить. Мы трону- лись в путь, но лес здесь был вырублен, нас легко было заметить с вышки и пришлось пойти по тропе связистов к границе. 

   Скоро начали сдавать наши нервы. Как только показался лес, мы поспешили скрыться в нем, но это был не лес, а сосновый бор, где человека и зверя видно было за сотню метров. Болот,на которых отсутствуют КСП и где мы должны были переходить границу,согласно планам Анатолия, здесь не было и впомине. Но менять что-либо было уже поздно,время поджимало, а тут, как назло,опять бурная речка.

    Борис обвязал себя веревкой и первым полез в воду.Глубина была чуть выше колена,но сильный поток воды вдруг сбил его с ног и потащил вниз по камням. С трудом удерживая веревку, мы остановили Бориса и, цепляясь за камни и коряги, он смог выкарабкаться. Теперь и мы быстро перебрались на другой берег.

   Толик показал нам что- то рукой и прошептал:

   -КСП,КСП,- и побежал вперед.

   У меня и у брата к рюкзакам были привязаны чайник и кастрюля с крышками. Пока мы бежали, крышки подпрыгивали и гремели на весь лес. Остановиться и отвязать их- на это нужно было время. Борис бежал рядом, прихрамывая. Я видел, что подошва его кеда оторвалась полностью.Толик вырвался далеко вперед и теперь метался около вспаханной на песке пограничной полосы. Полоса была метров шесть шириной. Прикоснуться к ней, значит оставить след, который сразу заметит патруль и начнется погоня.

   -Где твоё болото?-зло спросил у Анатолия Борис.

   -Оно там ,дальше,-не растерявшись врал Толик.

   -Смотрите, не порвите сигнализацию-, Анатолий указал пальцем на другую сторону КСП.

   Вдоль полосы, сантиметров двадцать от земли, рядом с тропой обхода тянулась тонкая, еле заметная медная проволока. Решили идти друг за другом, оставляя глубокий след   на полосе. Если след обнаружат,то быстро пошлют пограничников с собаками на перехват со стороны границы.

                           

 Пробежав сотню метров, я выбросил в лес рюкзак со звенящим чайником, Борис и брат последовали моему примеру.

   Анатолий, задыхаясь сказал,что он не может бросить рюкзак,там лежат все его документы и добавил:

   -Пограничникам разрешается стрелять в бегущих в сторону границы.

   Эти слова так меня подстегнули, что спортивный Борис и брат вместе с Анатолием быстро начали отставать. Я держал компас и нёсся на запад по белому мху соснового бора. Мне казалось,что я бегу по хорошо ухоженному городскому парку,которому нет конца. Вдруг этот лес закончился и впереди появился широкий , метров в шестьдесят выруб. Посередине выруба шла хорошо укатанная грунтовая дорога и, не заметив ничего подозрительного, я быстро перебежал её.

   -Где же эта граница?-спрашивал я себя.

   Я бежал еще долго, метров пятьсот,пока не оказался на песчаном берегу мутной реки.

   Это была Оланка.Только теперь я увидел возле себя пограничный столб с красно-зелеными полосами и гербом Советского Союза и Финский с сине-белыми полосками на другом берегу реки.

     С этого места, от этого столба, лицом на восток начиналась эта ужасная страна, страна безумия, идиотизма и рабства. Мне захотелось что-то сделать, сказать ей на прощание, и я стал поливать красно-зеленый столб теперь уже своим ячменным кофе. Подбежал брат и сходу нырнул в Оланку, за ним- все остальные.Толик толкал свой рюкзак, и сильный поток воды тащил его в сторону советской заставы.

   -Помогите,тону!- завопил Анатолий.

   Я нырнул, зацепил его рюкзак, и мы благополучно выбрались на берег.

   -Уходим скорее в лес, если Советы нас увидят,они нас и в Финляндии достанут,- первое, что он мог сказать.

   Мы перелезли через забор, сбитый финнами из тонких стволов деревьев, и продолжили свой путь на   запад , в Швецию.

   Мы знали, что у Финляндии был подписан договор с Советским Союзом о выдаче нелегально перешедших границу. Нам предстояло пройти лесами через Финляндию до Шведской границы чуть более 280 км.

Тревога на границе.

  На Пааноярвенской заставе били тревогу. На КСП обнаружили след и чуть позже три рюкзака. Это произошло через сорок минут после того, как мы оттуда ушли. Поисковые группы на джипах с собаками мчались вдоль пограничных столбов. В эти дни дополни -тельный  наряд был выделен для обхода границы. 

      

                             

    Вот как описывает события тех дней пограничники 15 Паанаярвинской заставы .

   «Фортуна 11 июля 1974 года была явно на стороне братьев Шатравка с компанией. Они все рассчитали, вплоть до времени пересечения границы. Единственную ошибку кото -рую они совершили, -это оставили следы на КСП. В этот день на правом фланге 15-й заставы находилось несколько рабочих групп,человек 8-10 с полным боекомплек -том. Такое бывало крайне редко. В случае сработки "кристалла" ( название системы сигнализации) они должны были закрывать границу. Но сработки не было. 

    КСП, которое было преодолено нарушителями, находилось всего в нескольких сотнях метров от наряда, обновлявшего КСП лопатами и с плугом с лошадкой. Нарушители могли бы обойти КСП с севера, где оно заканчивалось, но там бы они могли нарваться на выставленные посты. И вообще, на таком маленьком участке пройти  незамеченными -большое везение. Особенно здесь на рубеже стыковки 15-ой и 14-ой застав. Прошли они в единственной точке, которую не видно с вышки и где был наряд. Нарушители перешли вспаханую полосу /спиной вперед/, след -в -след. Все "кристаллы" они обнаружили и перешагнули, поэтому было предположение, что эту группу провел знающий этот участок человек.
    Где -то в районе 13-14 часов наряд с собакой Дик должен был идти на левый фланг, но по ошибке пошел на правый. Наряд с Диком вернули уже недалеко от переправы. Не соверши эту ошибку, этот наряд у КСП мог бы оказаться в одно и тоже время с нарушителями. Дик был очень злобный кобель, хорошо работал по следу и задержа- нию.  Он не успокоился бы, пока не уложил всех на землю. Единственное спасение-лежать и не шевелиться. Дик был чересчур агрессивен. Такие сложно поддаются дрессировке. От него страдал даже сам инструктор Палтусов. А на каждый фланг ежесуточно ходило по 4-5 нарядов с собаками.

  Следы обнаружил первый же наряд , но было уже поздно. Собака Дик с Гримера (название заставы) след не взяла. Проверка на бдительность исключалась, так как на заставе кед с таким профилем ни у кого не было. Следы были накрыты и взяты под охрану. Единственное сомнение было,-сколько человек прошло. Плохо читался четвертый след у пограничной речки, и поэтому были споры и выдвинута версия, что кого-то несли.

    Единственная рабочая собака была в это время на левом фланге, поэтому над следом работал инструктор 14-й заставы Карепин с Мухтаром. От пограничного столба следы уходили в воду реки. Карепин уверенно заявил , что нарушителей было четверо, но начальник заставы Журавлев решил иначе, принимая во внимание три найденых рюкзака, за что все шишки повесили на него, хотя все действия его были признаны верными. Он получил выговор от начальника погранвойск Матросова. 14 июля Матросов принял четырех перебежчиков от финских властей

   Ну ,а дальше началось. Закончился "Праздник банановой республики". (Так погранцы в шутку называли свою заставу). Кого только не было на Гримере. Был даже начальник погранвойск Матросов. До этого не было такого никогда во всех погранвойсках. Инструктора и старшего наряда 15 погранзаставы Корсуна посадили в дизбат. Он не заметил со своим нарядом следы на спаханой полосе. Придумали для него залет. И как один отрядной майор заявил, что 3-я комендатура после этого прорыва еще лет 30 не отмоется.

   Собака вывела советских пограничников к реке, обнюхала советский пограничный столб,  ей не понравился незнакомый запах, ведь это её территория. В бинокль, на финской тропе под пограничным столбом, хорошо была видна брошенная пустая пачка от сигарет «Тулуки» и отвалившаяся подошва от кеда Бориса. Начальнику заставы  Журавлёву доложили, что обнаружено ещё три рюкзака . Он немедленно сообщил вышестоящему начальству, что Государственную границу перешло три человека.Это был самый массовый переход на советско-финской границе  с 1945 года.

   Министерство Иностранных дел Советского Союза обратилось к правительству Финляндии с просьбой о задержании и выдаче нарушителей границы на основании подписанного договора.  При несоблюдении финской стороной договора, Советский Союз был готов сам задержать беглецов.

   Премьер -министр Финляндии Урхо Кекконен отдал приказ пограничным подраз- делениям о задержании нарушителей. В воздух немедленно были подняты вертолеты, и десятки поисковых нарядов с собаками кинулись разыскивать нас. Финская пресса сообщила о случившемся. Отношение жителей Финляндии к происходившему было разным . Одни – те, кто знал как опасен Советский Союз,- боясь потерять независимость страны из-за каких-то русских перебежчиков границы, встали на сторону президента. Другие выступали против выдачи нас Советам.

Непоправимая    ошибка

   11 Июля 1974 год.

    Финский лес был вырублен и, словно на совесть, идеально подметен. На земле не видно никаких следов от техники. Борис плелся последним, он остался без обуви, на его ногах были одеты отрезанные от моего пальто рукава,  перевязанные веревкой. Мы боялись смотреть на него,потому что невозможно было сдерживать смех, а это сильно его злило. Все понимали, что так мы до Швеции не дойдем, нужно срочно что-то придумать. Вдали маячила высокая одинокая на весь лес сопка, позади далеко осталась граница. Белая ночь походила больше на пасмурный холодный день. Лесные вырубы сменялись заливными, с высокой травой лугами ,среди которых мы увидели озеро. На берегу озера стоял темно-желтого цвета дом, старый сарай и маленькая ,у самой воды, бревенчатая банька, возле которой паслись два оленя.

   -Давайте уйдем отсюда,- прошептал Миша.

   Анатолий согласился, а Борис, сидя на траве, молча перевязывал мокрые рукава от пальто на ногах.

   -Нужно Борису обувь найти. Как нам быть?- спросил я.

   Решили проверить если ли кто-нибудь в доме. Подойдя поближе, мы увидели,что стекла в окнах выбиты и на дверях нет замка.  Внутри дома было несколько комнат с двухъярус- ными кроватями, большая столовая, на столе которой лежала хорошо накачанная  резино -вая лодка.  

   -Тут, наверное, лесорубы жили,- сказал Толик, проверяя шкафчики на кухне.

   Все свои продукты с рюкзаками мы бросили на границе, а в оставшемся у Толика рюкзаке лежало только несколько пачек маргарина и размокшие упаковки «Завтрака туриста». Толик нашел на полках немного сахара, кофе и какой-то крупы. Борис облазил сарай и чердак и был счастлив, найдя два старых дырявых резиновых сапога. Он отрезал рваные голенища так криво и плохо, как мог только сделать Борис, и теперь надел эти обрубки на свои босые ноги.

   В доме было полно комаров, и мы перебрались в баньку.Здесь была печка с приготов- ленными дровами, маленький столик у окна и широкие в два яруса полки. На столе стоял чайник со старой почерневшей от времени кофейной гущей.

   За окном билась о берег мелкая озерная волна. Растопили печку. Очень хотелось есть, и усталость давала себя знать. Выпили кофе. Выходить из баньки в гудящую от комаров сырую прохладу никому не хотелось. Тепло, как сильное снотворное ,окутало нас. Борис и брат, похоже, уже спали.

   -Нам, главное, на дорогах и в лесу на глаза никому не попадаться. Мы ушли из погранзоны, теперь дело за полицией,- зачем -то мне сказал Толик.

Он, наверное ,как и все мы , пытался себя уверить, что нам сейчас ничего не угрожает. 

                                      

                                          

                                                                       Глава-6.

                                                       Финские пограничники.

    Проснулись мы все от шума винтов пролетевшего низко вертолета.

   - Да это пожарники, лес проверяют,-сонно пробурчал Толик .

   Внезапно открылась дверь, и в баньку ввалился финский пограничник с собакой. Он сказал что-то  по- фински и,  пробыв с нами несколько секунд, вышел. Сонливость сразу слетела. Сквозь окно мы увидели возле дома несколько пограничников , сидевших на траве и о чем-то переговаривавшихся.

   -П -р -и -е х а- л -и,-    протянул Миша,- Я ж говорил не нужно было сюда заходить.

   -Пожарники,- ухмыльнулся Борис.

   -Давайте спрячем все документы и скажем им, что мы - канадские туристы украинского происхождения ,- предложил я.

   Толик быстро поднял доску в полу,  и мы сложили туда все документы. Это была наша самая большая ошибка. Документы нужно было не спрятать, а сжечь.

   Старшина финского поискового наряда Антти Лейво, чья собака нашла нас, был смущен. Он доложил по рации своему начальству, что обнаружил четверых молодых людей, одетых в джинсы, двое из них с длинными волосами и все четверо похожи на немецких туристов.  Он знал, что Советы сообщили о переходе границы трёх человек, Советы ошибиться не могут. Пограничники встали, собираясь уходить. Антти вернулся в баньку. Овчарка учуяла документы под полом и заскребла лапой...

                        

                       

    Антти вызвал вертолет. Его отряд сидел на траве в ожидании приказа. Пограничники курили.

   -Пойдем , покурить спросим,- завидев дымок, рванулся к выходу Борис.

   Мы вышли из бани и направились к ним. Они продолжали переговариваться, не обращая на нас никакого внимания. Поднялся с места только Антти Лейво, а за ним-его верный пес по кличке Пажи. Он проверил есть ли у нас оружие. У меня из кармана вытащил большой складной нож и тут же, к моему удивлению, вернул мне его. Мы уселись рядом и, смеши- вая  русские, немецкие и английские слова, пытались говорить. Борис и Толик курили. Антти вынул карту и стал показывать свой путь от границы, в подтверждение показав нам все еще мокрую пустую пачку от сигарет и подошву от кеда Бориса, брошенные под финским пограничным столбом.

   -Куда пойдем теперь?-спрашивали мы.

   -Два километр дорога,- медленно, выбирая слова, ответил один из них и показал на карте Куусамо.

   -You send us back to Russia?-спросил я пограничников.

 -Ya,Ya,- закивали они головой.

   -Three years in prison,- показал в сторону России Борис.  Они ничего не отвечали, только качали головой, давая понять , что плохи ваши дела, ребята.

   В это время подлетел маленький вертолет-стрекоза. Здоровый финн в ковбойской шляпе выпрыгнул из него, косо взглянул на нас, взял у Антти наши документы и исчез в воздухе. Пограничники- ноль внимания,  как будто у них подобное случается ежедневно. Подошло ещё несколько поисковых групп и мы двинулись в путь.

   Теперь первым с компасом шел Антти, за ним растянулась цепочка метров на сто, где -то в конце тащился Борис в своих новых обрубках и с ним рядом  шли финны. Собаку отпустили, и она вместе с длинным поводком носилась, где хотела. Она совсем не была злой и готова была идти с теми, кто её будет гладить.

   Моросил мелкий противный дождь. Ноги по колено проваливались в заболоченную почву. Финнам было легче, они были в плащах и резиновых сапогах. Шли долго, пока не вышли на пустую дорогу.  Из-за поворота выехала целая колонна машин и остановилась возле нас.

   Собака, не обращая внимания на окрики Антти, помчалась к мини-вэну и прыгнула внутрь. Она отлично справилась со своей работой. Правительство Финляндии наградит Антти Лейво и её большим кубком, который будет стоять в его доме в Куусамо на самом видном месте.

    Я оказался с пограничниками, братом и собакой в одном вэне; машины с Борисом и Толиком ехали за нами. Из леса выходили просёлочные дороги и рядом с ними стояли невысокие помосты с бидонами молока. Подъезжал грузовик,  забирал молоко,  взамен оставляя пустые бидоны, которые потом забирали фермеры. Бидоны с молоком меня просто поразили.

   «Надо же, никто их не ворует. Да не поймай нас финны,уж точно на этом молоке дошли бы мы до Швеции» ,-с сожалением думал я.                    

   Мелькали ухоженные дома с разноцветными машинами, стоявшими во дворах. Наша дорога была без единой выбоины с ярко- желтой разметкой по средине. Я таких дорог никогда не видел в Советском Союзе.

    Дорожный указатель у одинокой сопки показал, что это посёлок Руки,популярное место горнолыжников,а дальше -город Куусамо и машины въехали в ворота погранчасти. Высо- кие березы украшали двор. На ступеньках двухэтажного здания сидели пограничники, рядом играли маленькие дети. Нас провели на второй этаж, разместив по одному в комна- тах с аккуратно застеленными кроватями. В полуоткрытых дверях посадив часовых.

   Промокший насквозь  я лег на кровать и задремал. Кто-то меня толкал. Это был часовой, жестом показывавший, что я должен иди за ним. В одноэтажном здании находилась сто- ловая.  В просторном зале стояли столики, накрытые белоснежными скатертями. Посре -дине был большой длинный стол со стоявшей на нём чистой посудой, с нарезанным хлебом и булками разных видов,пакетами с маслом и молоком,яйцами и розовым мороженым.

   В больших фарфоровых с красивыми узорами посудинах были какие-то блюда. Симпатичная девушка - официантка всё время приносила из кухни еду. Пограничники подходили к столу,  и каждый сам брал то,что ему нравится. Некоторые, как дети, ели только одно мороженое.

   Мы сели за один столик. Подошел офицер, позвал моего брата и, подойдя вместе с ним  к фарфоровой чаше наполнил его тарелку вкусным супом с колбасой, жестом показав нам, чтобы мы сделали то же самое.Толику скромности не занимать. Он взял половник и наполнил свою тарелку так, что она стала похожа на одинокую сопку в лесу, состоящую из одной колбасы и картошки.

   -Ну, ты и нахал,-ворчал на него Борис.

   Офицер предложил нам взять добавки, но, не знаю почему, все еще сильно голодные мы отказались.Толик с недоумением посмотрел на нас и тоже замахал руками,мол, хватит. Тогда офицер сам поставил нам на стол яйца, молоко и вазу с клубничным мороженым. Пограничники заходили в столовую и выходили, и на нас никто не обращал внимания, будто мы сидели в городском кафе.

На свободе за решёткой.

   12 июля 1974 года. Солнце низко катилось по горизонту. Машины остановились у здания из стекла и бетона. Высокого роста крупного сложения молодой финн с длинными рыжими волосами и бородкой делал уборку внутри помещения. Он был одет в тенниску и совсем непривычные для нас шорты. Другой –пожилой- проверил наши карманы, забрал всё из них,  заставил снять ремни, вынуть шнурки из обуви и затем развёл нас по каме- рам.  Камер было десять-двенадцать, и все были пустыми, только мы занимали четыре. Окно моей камеры выходило на городскую улицу с невысокими двухэтажными домами и неоновыми вывесками на них. 

                                        

                

   Редко проезжали машины. Парочки влюбленных, одетые в разноцветные куртки и брюки, иногда выходили из местного бара. Рыжебородый финн закончил уборку. Загремели замки в коридоре.

    Утром я проснулся от звука открывающегося замка. Дверь распахнулась и бородатый финн с большой плетеной корзиной в руке подошел к столику. Он аккуратно начал выс- тавлять на стол пакетики с молоком и маслом, затем налил кофе в малюсенькую чашечку, стоявшую на таком же маленьком блюдце, и ничего не сказав, вышел, заперев дверь на замок.

   Я выпил кофе и сидел на кровати в одних плавках. Снова отворилась дверь, и рыжебо- родый махнул мне рукой: выходи. Я начал одевать брюки, но финн снова замахал руками, мол иди так.

   В большой светлой комнате с кипой папок, лежавших на столе, меня встретил худоща- вый, низкого роста человек. Он что -то сказал мне и исчез . Я находился на первом этаже, окно было открыто, на нём не было решетки .

   «Бежать ? - мелькнула мысль,- но как, в одних плавках? А может финны нам предоста- вят встречу с американским представителем,  раз так слабо охраняют?» -не зная как поступить, спрашивал себя я.

   Тем временем вернулся финн с фотоаппаратом со вспышкой. Он сделал несколько снимков, снял отпечатки пальцев и провел меня в соседнюю комнату, где за столом сидел молодой человек в белой рубашке со светлыми длинными волосами. «Наверно, следователь» , - решил я.

   Рядом с ним сидел человек лет пятидесяти. Увидев меня,  он представился учителем русского языка местной школы и сказал, что будет переводчиком.

   -Почему ты не пытался официально выехать из Советского Союза, как турист?- спросил следователь.

   -Пытался, но это оказалось очень опасным делом.

   -Можешь поподробней рассказать?

   «Три года назад  мне эта идея пришла в голову. Я работал тогда на Каспийском море, кильку ловил.  Стояли мы под разгрузкой в Красноводском порту, это в Туркмении. Жара страшная, делать нечего, и я решил к юристу сходить на консультацию, узнать какие нуж- но документы подавать, чтобы выехать из Союза и мир посмотреть. До этого я в Астра- ханском мореходном училище вместе с Борисом Сивковым почти пять лет проучился. За все эти годы ни разу меня в загранплавание не пускали , может, потому  что мой дед, мамин отец, был репрессирован, а я хотел мир посмотреть,а не коммунизм строить.

   -Конечно, любой желающий в нашей стране может свободно выехать,- обрадовал меня юрист, -пиши заявление в ОВИР.  Я тогда даже такого слова не знал.

   -Укажи причины своего желания, вот и всё.

   «Вот и всё»  началось сразу. Вечером за мной приехал человек на мотоцикле и привез меня в КГБ, где меня ждал зам. начальника майор Бобырь.

   -Зачем тебе эта заграница нужна,что ты там будешь делать?- спросил он.

   -Путешествовать, смотреть,  как в разных странах люди живут,-ответил я.

   Я стоял на своём, отчего майор сменил тон беседы.

   -Хорошо, теперь слушай меня и запомни. Пойдёшь к границе - пулю в спину получишь и ещё раз только услышу от тебя слова «запад» и «заграница»,- я с тобой буду иначе раз- говаривать,- и добавил: - Спросят на работе зачем вызывали, скажи, что из- за паспорта.

   После этой беседы я понял ,что выехать из этой страны для меня нет возможности. В этот же вечер в отместку Бобырю я выколол у себя на груди большими буквами –Spirit  of West. Я поднял рубашку и показал финскому следователю слова, как я их тогда написал с ошибкой.

   -А это что за шрамы?-указал он на белые рубцы на груди.

   -Это другая история,- продолжал я. Меня все эти годы пытались в армию призвать. Во время призывов я устраивался работать чабаном, пас овец в калмыцких степях.Для воен- комата было сложным делом меня там отыскать. Я даже жаловался им, мол, годы идут, а я долг Родине отдать никак не могу. В военкомате даже извинялись и обещали обязательно призвать. Так, после очередного набора я приехал домой к родителям в Кривой Рог. Не успел я ночь переночевать, как курьер повестку принес:  «К обеду быть в военкомате». Я себя представить не мог в армии со звездой во лбу и в кирзовых сапогах. Это был просто ужас!  Идти в тюрьму на три года за отказ служить в армии, тоже желания не было ,и я придумал план. Я знал, что в Криворожском военкомате военком подполковник Олен- ников-очень нервный и вспыльчивый человек и  решил поиграть на его нервах, записав все его вопли на магнитофон, а там видно будет.

   Толик Романчук, мой друг, всё утро перочинный нож для меня точил. Я в портфель магнитофон вложил, микрофон к ручке примотал, на длинные волосы повязку надел, брюки с самым большим клёшем и рубаху яркую, в цветах для встречи выбрал. Думал, что на военкома это всё подействует, как на быка куча красных тряпок, а я буду его сегод- ня укрощать. Явился в военкомат четко, как в повестке указано. Конечно,переживаю.

   На дворе весна, май месяц, радуйся жизни только. В кабинете с военкомом за столом сидели ещё два человека.Один был из местного райкома партии, второй - из районного КГБ. Военком Оленников сидел за столом молча.

   -Ты не встал на воинский учет, а за это предусмотрено наказание по Статье 72 УК УССР от одного до трех лет лишения свободы сразу, вместо: «здрасте!»-, зачитал уголовный кодекс кагебист.

   - Вот мой железнодорожный билет. Дата показывает, что я вчера вечером прибыл в Кривой Рог, а сегодня встану на военный учет,-объяснял я.

   -Хорошо! Пусть военком решает, что с тобой делать,-и они вышли, оставив меня с Оленниковым.

   Военком ждал этой минуты. Магнитофон писал.

   -П а т л -а -а -т ы й!-   я тебя сначала обстригу,-закричал он.

   -Зачем, разве ты не знаешь, что я собираюсь уезжать к себе домой? - спросил я и указал пальцем на Америку на висевшей на стене большой карте мира.

   От обращения на «ты» военкома хватил шок, с ним никто и никогда так не разговари -вал.

   -Вот, видишь красную полосу?-  показал я ему на границу. -Я могу тебе тысячу раз повторить, что я буду за ней!

   Я не боялся это говорить военкому, ведь магнитофон только записывал, а про границу и Америку знали только мы двое.

   Военком пришел в ярость. Худой , высокий, с бледным и злым лицом он превратился в Кощея Бессмертного.

   -Ты, ты,- заикался он,- ты - трус! Такие, как ты, в годы войны в плен к фашистам сдава- лись.

   Это и нужно мне было от него услышать. Я пошел в атаку.

   -Кто это к фашистам в плен?- наигранно завопил я.

   -Ты, ты!!!  Ты и крови боишься!

  Чувствовалось, что он рад,  что, наконец, ему удалось меня задеть за живое.

   -Это я трус!?  Это я крови боюсь!?  Да я всегда за Родину в бой первым пойду. Сейчас ты сам увидишь , как я крови боюсь,-и, громко хлопнув дверью,  я выскочил из кабинета.

  В коридоре собрались работники военкомата. Им, конечно, все было слышно. Они расступились, и я вышел во двор. Теперь нужно было взять наточенный Толиком перочинный нож и не сильно чирконуть себя до крови по груди. Делать это было страшно, но начатую игру теперь нужно было довести до конца. Приложил нож,  чирк, беленькая полоска и никакой крови. Начинаю себя ругать:

   -Трус поганый.

   Еще раз -чирк, чирк -и вдруг кровь как потечет.

   Иду в кабинет к военкому. Грудь в крови, нож в руке, в другой руке магнитофон   пишет.  Народ  расступается, никто не собирался военкома защищать.

   -Эй! Где ты там?- кричу я.

   Военком вышел из кабинета и , увидев меня ,тут же вбежал обратно. Он повис на двери, не давая мне войти.

   -Открывай!- кричал я. Ты моей крови хотел? Получай!

   Я рванул дверь, военком упал, но вскочив, побежал к своему столу. Я начал догонять его,  быстро бегающего вокруг стола, обращаясь к нему:

   -Слушай, ты меня вызвал в военкомат, а теперь убегаешь?

   Он остановился, понимая, что я не собираюсь убивать его, и тихо, еле слышно сказал:

   -Иди домой.

   «Скорая помощь»   отвезла меня в сумасшедший дом,  где я пробыл ровно два месяца.

   Ох ,и кололи меня там всем, чем только можно.Уколами сульфазина,от которых были температура, бред , боль по всему телу. В ноги толстые иголки втыкали и по пол-литра физраствора накачивали.  Горячие уколы магнезии, от которых тело кипятком запол -нялось, уколы трицедила, от которых появлялась страшная неусидчивость и состояние, будто тебя наизнанку выкручивают.

   Скажу сразу, что магнитофонная пленка меня спасла от суда. Прокурор, прослушав её, не нашёл там никакой антисоветчины, один только крик военкома.

   Наступил день, когда комиссия в больнице на Игрени решала вопрос о моей выписке. В кабинете находились мой лечащий врач Малецкий Феликс Феликсович и главврач больницы .

   -Теперь ты хочешь выехать за границу?- это всё,что у меня спросили.

   -Нет, даже и думать об этом не хочу,- врал я.

   После всего этого я снова уехал в Туркмению и работал на Каспийском море,но  недолго, до осени.

   В октябре 1973 года я получил от брата письмо, где он писал:

    «Меня вызвали в военкомат и призвали на службу в армию. Я всячески пытался симу- лировать  болезни при прохождении  медкомиссии, но военком Олейников сам лично давал распоряжение врачам записывать, что я годен для несения воинской службы. В военкомате мои  волосы постригли, и теперь 26 октября я отбываю на службу. Я не знаю, что теперь мне делать. Отец по такому случаю даже купил бутылку вина и сказал, что мы отметим это радостное событие.»

   Эта новость меня застала врасплох, ведь мы летом следующего года решили бежать из Советского Союза.  До отправки Миши в армию оставалось три дня. Я бросил работу и помчался спасать брата. Ведь наша цель была попасть в Америку, а не в кирзовые сапоги Советской Армии.

    Мишу я не узнал,  вместо длинных волос он теперь носил кепку, прекрывавшую его стриженную голову . Первым делом я решил привести его в нормальный вид. Мы обошли магазины, пытаясь купить ему парик, но париков просто не было в продаже. Нам только удалось найти рыжего цвета длинный и густой синтетический шиньён, который тут же в магазине брат надел на голову и, чтобы он не спадал, сверху завязал повязкой.Получилось даже очень здорово, Миша стал похож на индейца, сошедшего с экрана кавбойского фильма.

   Прямо из магазина мы отправились в военкомат навестить военкома Олейникова. Его мы застали во дворе,он стоя перед колонной стриженных призывников и, как было прису- ще ему, зачем- то  орал на них. Он узнал меня сразу и... замолчал глядя на нас в полном недоумение.

   -Шатравка, это ты?- после некоторого раздумья спросил он брата.- Мы же тебя подстригли?!

   -Кто тебе дал право отнять волосы у моего брата?- спросил я.- Найди и верни их нам. Мы придём  за ними в пятницу, в день отправки.

   Это представление собрало немало народу во дворе военкомата, и все молча наблюдали, поглядывая то на нас, то на военкома.

   Длинный невростеник ,подполковник Олейников, на удивление всем стоял и молчал, не зная что делать и какой выходки  ещё можно ожидать от нас.

   Из военкомата мы прямиком отправились в нервно- психиатрический диспансер. По дороге, в тролейбусе, я дал Мише проглотить таблетку галоперидола ,о действии которого он тогда не знал. В приёмном покое во время разговора с врачом его начало крутить от этого лекарства, его движения и мимика  на лице выдавали его за психически больного человека.

   -Ты слышишь голоса? Бывают ли у тебя галлюцинации?  Хочешь ли ты спрыгнуть с крыши девятого этажа своего дома?- спрашивала врач. 

   -Да, да, да!- вцепившись руками в стул, не понимая что с ним происходит, нервно отвечал брат врачу .

   Затем в кабинет зашли санитары и увели Мишу.

   Я вернулся домой один. Стол был накрыт, и бутылка вина дожидалась торжественного распития. Отец понял сразу, что в его родной армии не будет и второго его сына. Мама тоже бранилась и не могла в это поверить.

   -По каким причинам ты так стремился покинуть Советский Союз?- спросил улыбаясь финн и добавил шутя, - ведь у вас там так много красивых девушек.

   Мне было не до шуток.

-Много причин,- ответил я.- Первое, что донимало-это повседневная пропаганда ком -мунистической идеологии, от которой практически никуда нельзя деться. Она давит на человека . Радио, телевидение, пресса и даже немалая часть зарубежной литературы-всё это работает на неё, воспевающую советский образ жизни. Советские границы  охра- няют меня, как заключенного, только заключенные в лагерях находятся по решению суда, а мне вынесен приговор без всякого суда -прожить здесь всю жизнь. Я- раб, принадлежа- щий КПСС, обязан  принудительно работать, получая взамен подачки, и до смерти дол- жен быть благодарен  им за это.Там даже одеваться и причёску иметь как тебе нравится, нельзя.

   -Что ты имеешь в виду?-спросил следователь.

   -Мне, например, в Криворожском  горкоме партии инструктор отдела пропаганды прямо сказал:

    -Таких  как ты, длинноволосых, собрать бы всех вместе да расстрелять всех разом.

   -Ты помнишь его фамилию?

   -Конечно, я его всю жизнь помнить буду. Панченко, -ответил я.

   -Скажи,-  вдруг спросил финн , изменив тему-, может кто-нибудь из вас быть сотруд- ником  КГБ?-

   -Нет!-ответил я.

 -Сивкова я знаю по мореходке с 1966 года,Романчук – мой сосед и друг,ну, и мой брат.

   -Кто такой Урко Кекконен?-   спросил меня переводчик -школьный учитель, которому, как мне показалось, очень не нравились мои антисоветские высказывания.

   -Ваш главарь и советская марионетка,- ответил я.

    Следователь рассмеялся и что-то записал, переводчик оставался хмурым и серьёзным.

   -Вы нас выдатите?- спросил я его.

   –Да, мы это должны сделать. У нас договор с Советским Союзом,- честно сказал   финский следователь.

Возвращение в Рай.  

   Финляндия. 14 июля 1974 год.

   Машина свернула на узкую дорогу в лес и, проехав недолго, остановилась. Два пожи- лых финна-конвоира сидели на переднем сидении микроавтобуса и искоса поглядывали на меня и на брата. Третий конвоир, помоложе,сидел напротив. Он уставился в лобовое стекло и рассматривал местность.

    Небольшая  совсем не злая поисковая овчарка растянулась у ног пожилых финнов и поглядывала на нас своими умными собачьими глазами. Сквозь стекло кабины просматр- ивались полосатые пограничные шлагбаумы. Фигуры советских пограничников в зеле -ной  форме метались по ту сторону границы.

    Красный «сааб» с Борисом стоял впереди, за ним- «форд», в котором были я и мой брат, и за нами-синяя полицейская «вольво» с Анатолием. Финский офицер с погранич -никами подошёл к первой машине.Открылась дверь и вышел неуклюжий здоровяк Борис в изодранных джинсах и обрубках от старых резиновых сапог . Ему выпало счастье быть первым.

                

                                                 

          

   Поднялся первый шлагбаум, за ним -второй и всё. Он там-беглого раба вернули хозяину. Прилив ненависти охватил меня к тем, кто был по ту сторону границы и к презренным финнам.

   «Перестрелять бы их всех и под суд пойти здесь, в Финляндии»,- подумал я.

   Приклад черного массивного автомата молодой финн поставил на пол машины и рукой придерживал за ствол. Наручники свободно болтались на моих руках. Рывок - я крепко вцепился в автомат и за курок тянул к себе. Но что это? Финн почти не сопротив- лялся, а двое других молча наблюдали. Собака спрятала морду подальше в ногах и тихо лежала.

   -Без патронов он, -решил я и от злости резким ударом ноги выбил заднее стекло машины, вместе с резиновым уплотнителем оно ударилось об асфальт и не разбилось.

   У финнов - никакой реакции.

 -Суоми шваин,стинки коми,- смешивая языки ругался я.

   Подошел офицер и показал жестом,- «пошли!»

   Я хлопнул дверью и, как на казнь, пошел за ним. Шлагбаум опустился. Железный зана- вес закрылся. Советские пограничники, как почетный караул, стояли по обе стороны доро- ги с автоматами Калашникова наготове. Стриженные, с надетыми на затылок фуражками они зачем-то подпрыгивали высоко на месте, словно ретивые кони, и щелкали затворами автоматов. Тут я разглядел, что автоматы у них без рожков с патронами, и от этого комич- ного вида погранцов меня начал разбирать смех.

   Бориса облепили полчища гнуса, его руки были за спиной в наручниках, и он мог только фыркать и отдуваться, переминаясь с ноги на ногу. Высокий худой генерал-полковник стоял поодаль, а рядом с ним- маленького роста толстый майор с очень красным лицом.

   -Изменники!-завизжал майор , подойдя к Борису.

   -Как ваша фамилия?-спокойно спросил меня генерал.

   -Не знаю,забыл,-так же спокойно ответил я.

   -Как ваша фамилия?-повторил он, не меняя тон.

   -Я сказал, -не знаю!

   Финскому офицеру это стало надоедать и на ломаном русском языке он начал отвечать за меня.

   -Его фамилья......   

   -Заткнись, холуй!- грубо перебил его я .- Моя фамилия-  Ян Смит!- громко и четко ответил я.

   Это имя Южно-Африканского президента первым пришло мне на ум. В Советском Союзе эта была ненавистная фигура. Эффект получился потрясающий. Красное лицо майора превратилось в бордовую рожу, и он теперь  нечленораздельно визжал на весь лес. Пограничники ещё выше запрыгали на месте и усерднее защелкали затворами автоматов.

   -Ян Смит! Ян Смит!-повторял я.

   -Стрелять в негодяя, если он вздумает бежать,- обращаясь теперь к ним кричал майор.

   -Да ты им патроны сначала дай,- смеялся я.

   -Его фамилья -Шатрафка,- продолжил финн.

   -Перестаньте паясничать. Мы на вас рапорт составим за оскорбление финских предста- вителей и советских офицеров, -сказал невозмутимый генерал.

   -Заткнись ,ты,советская сволочь! Мне все равно ,что ты там напишешь.

   Это оказалось последней каплей терпения для нервного майора.

   Я даже представить себе  не мог,что я грубил самому начальнику Главного управленияпограничных войск КГБ СССР Вади́му Алекса́ндровичу Матро́сову ,человеку,ставшему с февраля 1984 года заместителем  Председателя Комитета государственной безопасности СССР или правой рукой самого Юрия Андропова.
                                       

                   

   -Уберите шизофреника! Уберите его отсюда немедленно!-эти слова отчетливо долетали до брата , стоявшего за шлагбаумом на территории Финляндии.

   Пока с меня снимали просторные финские наручники и заменяли их на узкие советские, подвели брата.

  -Вы не русский?-допытывался генерал у Миши.

   -Не розумiю,-отвечал он по -украински.

   -А ты что понесся за границу?- вступился майор.

   -Я- свободный человек,куда желаю ,туда и иду,-ответил Миша.

   -Значит, вольная птичка.Теперь мы тебе подвяжем крылышки,- съязвил майор.

   Меня и Мишу увели и посадили в разные  «газики», стоявшие невдалеке. Борис остался один дожидаться Анатолия. Я сидел в окружении злых , как осы, пограничников. Из -за нашего перехода границы они провели уже несколько бессонных ночей.

   -Вот у финнов всё, как у людей, даже в тюрьме у них лучше сидеть, чем жить на вашей советской свободе,- усевшись в машине на заднем сидении продолжал, как чайник,кипеть я.

   -Поддать бы тебе сейчас не мешало,- пыхтели они.

   -Отсижу свой трояк- и снова перейду границу. Один черт, я вырвусь из вашего комму- нистического рая.

   -Какой трояк?! -услышав меня, вмешался молоденький лейтенант. -Не слушайте его, парни, пятнадцать лет ему дадут, и отсидит он их там, где Макар телят не пас.

   -Что ты их пугаешь! Открой Уголовный кодекс  и посмотри сначала, три года -это максимум.

   -Не слушайте его,-перебил лейтенант,-ему солнца теперь долго не видеть.

   Мои руки отекли, и невыносимая боль от перетянутых наручников ползла по спине.С выдачей ,похоже,было закончено. «Газики» тронулись и через пару сотен метров остано- вились возле дома в лесу. В большой просторной комнате ярко горел свет. Длинный стол был накрыт красной скатертью, на ней стояли стаканы и графин с водой. По одну сторону стола находились финские офицеры, по другую- советские. В торце стола стояло кресло, и в него усадили меня. Можно было подумать, что виновник торжества - это я, хотя отчасти это так и было.

   -Мы вас пригласили , чтобы вы были свидетелем передачи ваших документов от фин- ских властей советским пограничникам. От вас требуется роспись за каждый документ,-вежливо и торжественно сказал генерал.

  -Ясно,- говорю-, только наручники снимите.

   Наручники сняли. Сильная боль от них начала исчезать, но пальцы оставались непос- лушными. Я положил руки на стол и начал их растирать. Глубокие красные шрамы на кистях не сходили. Офицеры стояли и наблюдали.

   -Ваши наручники лучше советских-, обратился я к финскому переводчику.

   Финн улыбнулся и мы приступили к делу.

   Не успел я расписаться, как снова подлетел лейтенант с наручниками.

   -Можно послабее, а то вы их чересчур затягиваете,-громко сказал я ему.

   -Не затягивайте сильно!- приказал  генерал.

    На бревенчатой площадке, окруженной высоким лесом, стоял темно-зеленый погра- ничный вертолет М-8.Это был тот самый вертолет, за которым еще совсем недавно мы наблюдали с вершины сопки.

   -Ложите лицом на пол.Чуть что, прикладом их,- приказал пилот конвою, -и смотрите, что б не переговаривались.

                                                                                 

   Лечь на живот с руками в наручниках за спиной оказалось не так-то просто в набитом до отказа пограничниками вертолете. Анатолий уже лежал в проходе. Он крутил головой, выбирая место между сапогами.  Несколько прикладов автоматов уперлись в его спину. Мишины ноги и до блеска начищенные кирзовые сапоги отделяли мои глаза от Бориса. Затарахтел мотор, и вертолет взлетел.

С конвоем в небе.

   -Шаг -вправо, шаг- влево - будет считаться попыткой к побегу,-предупредил офицер. Вертолет дожидался нас посреди плаца, и мы шли к нему в окружении вооруженных пограничников. Лейтенант у вертолета заменил нам наручники на те, которые получил от майора Ефимова.

   -Сидеть тебе,Романчук, всю жизнь, наверное, придется. На границе с тебя наручники снять не могли и сейчас тоже, - невесело пошутил лейтенант.

   Он так и не смог снять наручники  с оглядывающегося по сторонам Толика и защелкнул на его руках вторые.

   -Лучше советская свобода, чем тюрьма,- буркнул рядом Борис , который, как пингвин, вместо яйца бережно держал перед собой несколько пачек сигарет. 

   Майор Ефимов, прапорщик,начальник конвоя и два солдата разместились напротив нас. Вертолет взлетел. Внизу поползла тайга с коричневыми язвами болот. Одного солдата-конвоира сильно укачало , его рвало и он бегал за клеёнчатую ширму в проходе.

  -За что я -то мучаюсь? –кричал майор сквозь шум после пяти часов полета.

   -Вы -преступники! Вам положено. Ну я -то, за что?

  Он взглянул на часы.

   -Что ж, через час будем на месте.Тюрьма вас там ждет. Не хотели жить, как все люди, теперь будете баланду есть.

   Майор обвел каждого из нас внимательным взглядом .

   -Сейчас прибудете, в баньку сходите, а потом- по камерам. Вы не думайте, что те, кто в тюрьме сидит, советской властью недовольны. Зеки и в войну за Родину сражались. Так что знайте, как только в камеру попадете, у вас сразу статью спросят,скрывать бесполезно, узнают!

   Майор перевел взгляд на меня и брата и ,указывая пальцем на нас, прокричал:

   -А тебя с братом я стричь специально не буду. Посажу в такую камеру, где вас сразу изнасилуют.Там помощь звать бесполезно... Поняли?  И ты не думай, -перешел он на Бориса,- что рожа у тебя такая и парень ты здоровый. Запомни мои слова! В камере тебе скажут: «Ложись к параше!»- вот как тебя зэки встретят. С недельку придется поваляться тебе у параши, прежде чем место на нарах получишь.

   Борис молча смотрел на следователя, в его глазах была пустота и  обречённость.

   Мои представления о тюрьме были взяты из прочитанных книг, фильмов,особенно итальянских, где были интриги и  убийства. Слова следователя я воспринял серьёзно и теперь готовил себя к бою.Брат печально улыбался. Он был физически сильным парнем, спортсменом, но очень домашним, прожив в родительском доме все свои двадцать лет.

   -Если в камере на тебя набросится толпа, старайся вцепиться в главного и грызи его, оторви ему ухо,нос, тогда тебя примут за психа и будут бояться,- учил я брата, поглядывая на майора, который следил, чтобы мы не переговаривались.

   Вертолет шел на посадку, приближаясь к стоявшему на площадке «воронку»- машине для перевозки заключенных.

   Эти машины я помнил с детства. Они всегда стояли ранним утром возле железнодо- рожных вагонов ашхабадского перрона,мимо которого меня и брата мама вела в детский сад. Тогда из грузовиков выскакивали люди в серых одеждах и под  громкий счёт,ругань солдат и лай собак исчезали в вагоне.

FOTO: aktéří popisovaného příběhu. (r.1974)